«В мире, полном кризисов, смерть — единственная неизменная и непреложная истина нашей жизни. Способность говорить на эту тему — проявление силы духа», — так начинаются приглашения на ежемесячные бесплатные встречи «кафе смерти» в Астане.
Death Cafe Astana — часть международного движения, стремящегося нормализовать разговоры о смерти и горевании. Это не группа психологической поддержки, а беседы на равных без заявленных тем и экспертов. Авторка ‘98mag Айзере Малайсарова вместе с основательницей и модераторками кафе разбирается, зачем говорить о смерти.
Почему мы не говорим о смерти?
Философы прошлого считали, что мысли о смерти вызывают парализующий страх, мешающий вести нормальную жизнь. Вот основатель психоанализа Зигмунд Фрейд считал, что хотя все согласны с естественностью и неизбежностью смерти, бессознательно никто в это не верит, и каждый убеждён в своём бессмертии.
Французский историк Филипп Арьес объяснил, что с развитием моргов, паллиативной медицины и похоронной индустрии мы перестали видеть смерть в обычной жизни, она вытеснилась из сферы публичного и стала постыдной. Постмодернист Жан Бодрийяр вообще отметил, что отношение к смерти в западном мире дошло до того, что она считается «немыслимой аномалией», «антиобщественным, неисправимо отклоняющимся от нормы поведением».
Сегодня табу вокруг смерти постепенно рассеивается: учёные пишут исследования в сфере death studies, «энтузиасты смерти», к которым можно отнести и Death Cafe, требуют признать, что смерть — естественная часть жизни, и говорить о ней может кто угодно и как угодно. То есть священнослужители, медицинские работники и работники ритуальных услуг не несут монополии над темой смерти, и дискурс о ней не обязательно должен быть грустным.
Основатель движения Death Cafe — ныне покойный британский директор по развитию бизнеса Джон Андервуд. Он вдохновился café mortels швейцарского антрополога Бернара Креттаза, который с 2004 года собирал истории о погребальных и ритуальных традициях. Café mortels, в свою очередь, переняли французскую традицию café philosophique и café scientifique — встреч желающих пофилософствовать или обсудить новейшие научные открытия.
Первое Death Cafe — пространство, где люди могут обсуждать смерть, искать смыслы, размышлять и задавать глубокие вопросы — Андервуд провёл в 2011 году у себя дома. Он отмечал, что люди больше говорили о том, как жить, чем как умирать, а для самого Андервуда разговоры о смерти были упражнением в приоритизации. За полтора десятка лет социальная инициатива Death Cafe распространилась по всему миру, и на данный момент прошло более 21 тысячи встреч в 93 странах мира.
Экзистенциализм за чашкой кофе
В Казахстане хоть и развиты ритуальные и поминальные традиции, «людям не хватает признанных форм повседневного разговора о смерти. Это ведёт к изоляции, вине и “замороженному” горю», пишет Камилла Асхат в исследовании практик памяти и переживания горя в рамках выставки «Жад жолы».
Нас объединяет общность человеческих переживаний. Иногда думаешь, что ты совершенно уникален в своих чувствах, и только тебе послали такие кошмарные ужасающие испытания. А когда на встрече понимаешь, что у всех такое, ты нормализуешь свои переживания, понимаешь, что ты не один. Раз другие живут, справляются, то я тоже смогу», — рассказывает основательница первого Death Cafe в Казахстане Юлия Кулюкина.
Она создала это пространство для переживания собственного горя по бабушке, а также помощи другим. Вдохновившись опытом в кафе, Юлия прошла обучение на специалиста по гореванию и сейчас работает в проекте «Смертельно важно».
Чтобы Death Cafe действительно ощущалось как кафе, на столе обязательно должны быть угощения. «Еда возвращает к жизни, мы физически чувствуем жизнь на кончике языка, и тогда нам легче разговаривать о сложных темах», — замечает Юлия. По её словам, с помещением им повезло — площадку предоставляет независимый книжный магазин OQY. В других условиях им было бы сложнее, ведь проект благотворительный, участие бесплатное или за донаты, а у бизнесов есть страх того, что разговоры о смерти и слёзы распугают клиентов.
На встречи приходят люди разных верований и конфессий, которые вольны делиться самым разным: страхом своей смерти или смерти близких людей, домашних животных, личным горем или растерянностью перед гореванием других, суицидальными мыслями. А могут и посидеть в тишине. Всё проходит конфиденциально, без осуждения, оценок или попыток переубеждения, с максимально возможной поддержкой. Что запрещено — продвижение услуг и товаров, связанных со смертью.
Встречи длятся два-два с половиной часа, что может быть эмоционально и физически тяжело. Юлия напоминает участникам прислушиваться к своим ощущениям и оценивать, что они могут и хотят выслушать.
В начале каждой встречи мы проговариваем дисклеймер и правила сообщества, — объясняет Алтын Жанат, модераторка Death Cafe. — Например, что плакать — это нормально и не стыдно, что это безопасное пространство, где можно получить поддержку неравнодушных людей, где тебя выслушают и не осудят. Тем, кого захлестнули чувства, мы предоставляем пространство выплакаться, высказаться, а также наши сопереживание, сочувствие, добрые слова».
Каждая встреча не похожа на другую, потому что не знаешь, кто придёт, что принесёт. Да, бывает, что на встречах плачут, но у нас много жизни. Мы можем плакать, смеяться, грустить, задумываться, ведь мы просто люди», — говорит Юлия. За два года кафе «уже как стрела, пущенная в небо»: превратилось в целое комьюнити и создаёт новые смыслы. Этим летом Юлия запустила Death cafe онлайн с целью, чтобы больше людей в Казахстане могли организовать встречи в своих городах.
«Это даёт мне мужество жить»
Алтын Жанат в Death Cafe привело личное горе — смерть лучшей подруги. Там она нашла пространство, чтобы прожить потерю, а с октября 2024 года модерирует его сама. Её психологическое образование не обязательное условие для модерирования, но служит хорошим подспорьем.
Одни участни_цы делятся, что на английском они чувствуют себя более раскрепощёнными, и им легче делиться секретами и тяжёлыми переживаниями, чем на родных казахском или русском языках. Некоторые говорят, что они менее чувствительны на английском, поэтому могут обсудить важные темы без того, чтобы их захватывали эмоции. Ещё на английских встречах чаще смеются и шутят», — рассказывает Алтын. Сейчас она обучается методу экзистенциального анализа, поэтому модераторство напрямую отвечает её личным и профессиональным ценностям:
Я очень люблю Death Cafe, потому что встречи наполняют мою жизнь смыслом. Мне нравится быть полезной сообществу, людям, а также нравится контактировать с людьми на глубоком эмоциональном и интеллектуальном уровне. Через Death Cafe я нашла друзей и ещё лучше познакомилась с разнообразием человеческих переживаний».
Её коллежанка Адина Алтай тоже изначально пришла в кафе как участница. По её словам, тема смерти добавляет глубины в повседневное общение, раскрывает людей и делает их более реальными, но не все готовы к таким уязвимым разговорам. Она описывает участников встреч как смелых людей, ищущих эмоционально безопасное место, где можно проявляться грустными, неидеальными, не позитивными. Последние три месяца Адина ведёт встречи на казахском:
Смерть на любом языке остаётся смертью. Но у каждого языка — свой понятийный ряд, свои слова интонации, которые не всегда перевести точно. Когда я начинаю говорить на казахском, будто включаются другие части меня, спящие нейроны, может, даже генетическая память. И в этот момент я могу сказать то, что, возможно, не пришло бы в голову на русском или английском. Я думаю, что для некоторых участников это тоже ценно: возможность увидеть в себе новую грань, “другого себя”. Мне важно изучать смерть, погружаться в неё. Это даёт мне сил, мужество жить», — признаётся Адина.
