Удивительно, но за все годы своей карьеры Джим Джармуш, настоящий классик американского инди-кино, никогда не выигрывал главный фестивальный приз. Более того, он ездил только в Канны и даже не заглядывал на другие смотры. В этом сезоне всё началось с апрельской драмы, когда программный директор Каннского кинофестиваля Тьерри Фремо не включил новый фильм режиссёра в программу этого года. «Отцу матери сестре брату» не нашлось места даже в параллельных секциях, хотя Джармуш был постоянным гостем Круазетт с 1984 года. Тогда у некоторых возникли сомнения по поводу качества картины и её дальнейшей прокатной судьбы, но художественный руководитель Венецианского кинофестиваля Альберто Барбера забрал фильм себе. Приезд Джима на Лидо стал значимым не только из-за дебюта на Биеннале — теперь у режиссёра есть главная награда одного из фестивалей «большой тройки» (Канны, Венеция, Берлин).
Фото: Тео Уарго
«Отец» — история брата (Адам Драйвер) и сестры (Маим Бялик), приезжающих в гости к своему чудаковатому отцу (Том Уэйтс). Сиблинги встревожены тем, как далеко им приходится добираться, а само состояние мужчины вызывает вопросы. Видно, что «выглаженные» дети обеспокоены им, но никто не в силах предпринять меры по его спасению: дорога слишком долгая, нет контакта, пропасть слишком велика, а недосказанность затянулась настолько, что рассказывать о своей жизни просто не хочется.
«Мать» — две сестры (Кейт Бланшетт и Вики Крипс) наведываются на чаепитие к своей строгой и холодной матери-писательнице (Шарлотта Рэмплинг), которая видит своих непохожих дочерей только раз в год. С самого начала всё идёт не по плану, а полярность сестёр только усугубляет ситуацию. Всем хочется отдохнуть от семейного напряжения, но даже успокаивающий чай с десертами не помогает.
«Сестра брат» — близнецы (Лука Саббат и Индия Мур) решаются найти парижскую квартиру, в которой когда-то жили их родители. Это самая грустная история, рассказывающая о памяти поколений и благодарности своему детству. Брат с сестрой разъезжают по городу, чтобы в итоге заново обрести себя в пустом и молчаливом отчем доме. В нём уже давно не слышно человеческих голосов, но всё так же живёт любовь. С ней не страшно и посидеть в тишине.
Новая картина режиссёра следует главной линии джармушевского творчества — это тихий альманах, состоящий из, казалось бы, несвязанных сюжетов. В каждом из них мы проводим время с разными семьями, следим за их бытовыми перепалками и слышим, какими разными могут быть признания в любви. У новелл триптиха есть несколько сквозных тем, и все они связаны с тем, как горячо может бурлить родная кровь даже в самых непримечательных и тихих моментах. Любовь Джармуша минималистична и спокойна, а от того заседает внутри гораздо глубже. Герои не кричат, не делают резких заявлений и явно не показывают своих чувств, проживая все обиды в общей тишине. Ещё одна точка пересечения историй — город, в котором встречаются персонажи. Формально действие разворачивается в трёх разных странах (Америка, Англия, Франция), но идейно все в шутку обращаются к некой глуши (Nowheresville), как к месту, в котором и происходят семейные встречи.
Джим Джармуш в лучшей манере своих ранних шедевров («Кофе и сигареты», «Ночь на Земле») показывает в кадре то, что обычно принято скрывать или прятать за монтажом. В жизни подобные сцены провоцируют неловкие паузы, но тексты режиссёра настолько точны и чувственны, что именно в них прорезается та редкая жизнь, которую сейчас почти не показывают в кино. Герои обсуждают, можно ли пить воду из-под крана, как отличить реплику часов от настоящих и уместно ли говорить тост с чашкой кофе в руках. Разговоры зеркалятся от рассказа к рассказу, создавая общность между семьями. Мы можем быть разбросаны по всему миру, но всех нас объединяет простая человеческая наивность. Возможно, Джармуш слишком оптимистичен, но его естественность и поэтичность лечат от всех моральных недугов.
«Отец мать сестра брат» переполнен символическими образами, которые, может быть, и не меняют картину глобально, но точно подсвечивают чудеса, обычно ускользающие от глаз. Взять, например, скейтеров, которые в каждой истории в рапиде проносятся по дорогам перед героями. Они никак не участвуют в истории и появляются всего на пару секунд, но именно такие детали в повседневности Джармуша интригуют и заставляют прокручивать в голове теории о природе этого банального, но почему-то волшебного явления. Магия, не иначе. Или взять художественное решение режиссёра одеть своих героев в костюмы с элементами красного цвета. Большинству из них в тягость вести диалог друг с другом, но все они почему-то выбирают одежду одинаковых оттенков.
Кино прекрасно работает со структурой триптиха и переходит между главами сквозной визуальной рифмой — туманными зарисовками то ли с дорогой, то ли с кронами деревьев и размытыми цветными огоньками. Будто через телепорт, мы переходим из одного дома в другой так изящно и деликатно, что ненароком проступают слёзы. Сопровождаются эти зарисовки мелодичным и успокаивающим аккомпанементом. Каждый из героев начинает свою главу в машине, а само кино похоже на неторопливый проезд по знакомым и любимым местам с остановками у дальних, но дорогих сердцу родственников.
Джармуш заканчивает песней Nico — «These Days», где поётся о тех самых днях, когда ты не можешь разговаривать, рисковать или мечтать. Иногда такие дни приходятся на встречи с родственниками, которых ты не видел долгое время, но это совсем не повод огорчаться. Наступят и другие. «Отец мать сестра брат» — проект настолько смиренный и утончённый, что никому нет дела до поколенческих конфликтов или измученных вопросов «отцов и детей». Претензии к выбору Пэйна может и легитимны из-за более драматически выверенных фильмов основного конкурса, но победа знакомого и почти исчезающего вида лирических фильмов как нельзя кстати.
Другие рецензии с 82-го Венецианского кинофестиваля:
