Вы находитесь здесь
Мы живём в год, когда все сходят с ума по очередному сезону «Игры в кальмара» — острой социальной драме, где определяющую роль играют деньги, заставляющие людей идти на риск.
Лучшим фильмом по версии «Оскар» в прошлом году стал «Оппенгеймер», история в котором разворачивается в уже ушедшей эпохе, и лишь эхом доносится до современных проблем. Его главным конкурентом был «Барби» — эскапистская и одновременно социально-критическая история, развёрнутая в отличном от реального мире. В этом году главный приз того же конкурса забрала «Анора», рассказывающая о любви помимо, но не без участия денег.
Общественные размышления лидируют и в художественной литературе — Букеровская премия досталась писательнице Бану Муштак за сборник рассказлов «Сердце-лампа», состоящий из сложного переплетения религиозного, феминистского, лингвистического и политического размышления.
В то же время второй год подряд отовсюду звучит клубная музыка Charlie XCX с ярким нарративом «внесистемной» женщины или Chappell Roan, клипы которой отдают эстетикой нулевых — всё это сильно напоминает так называемый recession-pop, некогда объединивший целое поколение музыкальных исполнителей.
В любой сфере культуры, о которой сказано выше, происходящее может быть случайностью. Но все они вместе напоминают нечто, что мы уже видели — поп-культурные тренды эпохи экономических кризисов.
Эскапизм
Если вы посмотрите на самые кассовые фильмы 2008 года на американском рынке, то обнаружите там «Тёмного рыцаря», «Железного человека», новую на тот момент часть «Индианы», «Хэнкока», первую часть «Кунг-фу панды» и постапокалиптический мультик «WALL-E». Ровно половина из этого списка — супергероика, ещё два — мультфильмы, и только «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» хоть как-то напоминает реальный мир, имея, конечно, тысячи условностей.
Ответ на вопрос о том, почему именно эти фильмы завоёвывали внимание аудитории в главный год Великой Рецессии, лежит на поверхности. Мировой финансовый кризис 2008 года принёс изменения в условия жизни. Многие люди лишились работы, ещё большая часть населения планеты переживала нехватку денег, люди переходили из среднего класса в так называемую работающую бедность, а шансы на улучшение ситуации казались исчезающими. За этим пришёл культурный эскапизм — попытка сбежать от реальности с помощью контента, существующего вне контекста современной экономики.
Однако эскапизм не стал новым явлением для кризисной эпохи в поп-культуре. Нечто подобное человечество уже видело в тридцатые годы, когда при наиболее страшном кризисе все с замиранием сердца наблюдали, как Джуди Гарланд напевает «Somewhere over the Rainbow» в «Волшебнике страны Оз». Уникальность кризиса 2008 — это попытка его осмысления с самых ранних этапов.
Социальная критика и её отрицание
Конечно, есть некоторое лукавство в том, чтобы выбрать исключительно самые кассовые фильмы 2008 года и на их примере делать выводы о влиянии экономического кризиса на поп-культуру. Всё было несколько сложнее. Например, именно в 2008 году, причём в самом его начале (кризис, вообще-то, стартовал ещё во второй половине 2007-го) на экраны вышел сериал «Во все тяжкие».
Назвать его эскапистским довольно тяжело: зритель того времени, наблюдавший за учителем, подрабатывающим на автомойке, всецело переживал его ситуацию. Может быть, не каждый имел настолько ужасающее положение, как Уолтер Уайт, но точно каждый сталкивался с проблемой нехватки денег, желанием вырваться из долговой ямы, расплатиться с кредитами, которые были главной проблемой и причиной кризиса, и почувствовать себя революционной, независимой единицей в сформировавшейся системе.
Как всегда при кризисе, пострадали преимущественно средний класс и все, кто находился на более низком уровне доходов. В политическом смысле это ускорило разговоры о социальном расслоении, индексе Джини и всём том, о чём относительно левая часть американского общества говорила давно. Но для нас важно, что социальная критика перетекла и в поп-культурные произведения — в том числе, в литературу. Именно в 2008 году вышел роман Сьюзен Коллинз «Голодные игры» — произведение, полностью сфокусированное на значительном социальном неравенстве, доводящее его идею до логического предела. Кризис 2008 года повлиял на популярность романа и его востребованность, через пару лет вышел фильм, а франшиза существует и активно развивается до сих пор, потому что идея остаётся актуальной.
Существовать в негативной, хоть и осмысливающей ситуацию среде довольно тяжело, поэтому (помимо, конечно, кассовых фильмов из списка) популярная культура отвечала ещё одним позитивным трендом — музыкой. В поп-музыке главным трендом кризисной эпохи был так называемый recession pop, который не является отдельным музыкальным жанром, а, скорее, складывается из тренда на позитивную музыку. Главные хиты эпохи, такие как «We Found Love» Рианны или «Till the Worlds Ends» Бритни Спирс звучали не просто позитивно, а вычурно жизнеутверждающе. Во многом из-за ощущения возвращающейся рецессии в последние два года появился тренд на музыку эпохи конца нулевых, когда все переживали кризис. Все, кроме наиболее ярких поп-музыкантов, защищающих людей от ощущения экономического ужаса.
Каждая рецессия уникальна
Все мы стали полноценными свидетелями очень серьёзной и ощутимой рецессии 2020 года, когда по миру ударил коронавирус. Пандемия сформировала полноценную новую эпоху, но на популярную культуру повлияла совсем иным образом, если сравнивать её с 2008 годом. Что осталось прежним?
Конечно, эскапизм никуда не делся. Если отслеживать наиболее популярные шоу на Netflix в ковидный период, то нетрудно заметить, что списки будут возглавлять фильмы и сериалы, создающие наибольший уют, ощущение комфорта и безопасности.
Лидировали сериалы вроде «Бриджертонов», костюмированные, яркие, пышные, наполненные романтикой (почти) викторианской эпохи образы — ярчайший пример эскапизма. Туда же можно отнести «Ход королевы», снятый в сеттинге 60-ых и принёсший новую волну популярности шахматам, ставшим для многих новым увлечением именно в локдаун. О возвращении популярности «Офиса» и «Друзей», для которых под конец ковида даже выпустили новый спешл, можно и не упоминать. Такая же ситуация с «Королём тигров» — вы же помните TikTok лета 2020 года и косплей от Джареда Лето?
Но была некоторая новая особенность, характерная именно для рецессии 2020 года — замедлилась не только экономика, но и вся общественная жизнь. Люди, запертые дома, стали потреблять значительно большее количество контента. Чистая прибыль Netflix выросла почти вдвое (первые кварталы 2020 и 2021 года), а его общее число подписчиков в концу 2020 года достигло почти 200 миллионов по всему миру — каждый сороковой житель планеты имел оплаченный аккаунт. Только аккаунт: представьте, сколько из них делили его с семьёй?
Изоляция, на удивление, привела к формированию большего, чем ранее, единства культурного контекста — по крайней мере в вопросах того, что люди смотрят и слушают. Это происходило не только за счёт того, что новую рецессию все переживали в одинаковом интернете с обсуждением одинаково популярных поп-культурных произведений, но и за счёт сильного замедления производства контента. Ковидные ограничения накладывались не только на тех, кто смотрит сериалы, но и на тех, кто их снимает.
Другая его особенность состоит в том, что практически не было единовременно осмысления, по крайней мере внятного. Да, исключения существовали — ковид вспоминали, например, в «Анатомии страсти», а по началу люди массово ринулись пересматривать сериалы о глобальных вирусных катастрофах. Но рецессия 2020 не имеет портрета эпохи, написанного в эту самую эпоху, В оппозицию им «Во все тяжкие» и «Голодные игры» были именно такими.
Что сделает новая рецессия
Чёрного лебедя по определению невозможно предугадать, и обычно, если все говорят о грядущем кризисе, все ошибаются. Однако современная экономика сильно зависит не только от объективных показателей, но и от настроения масс, которое может перевернуть её в считанные часы. Ещё с прошлой глобальной экономической катастрофы тянется тренд на recession core, который теперь, на фоне упомянутых настроений, снова набирает значительную популярность.
Несмотря на то, что мир во время рецессий впадает в полноценный ужас, а у людей по всему миру рушатся жизни, популярная культура умеет извлекать из них новые темы. В 2008 году социальные вопросы начали осмысляться сразу, но сами события кризисного года полноценно стали отражаться в кино только в 2010-м в фильмах вроде «В компании мужчин», а пика эти размышления достигли только спустя семь лет после кризиса, когда вышла «Игра на понижение». Возможно, всё то же самое впереди у ковидной рецессии.
Если наступят новые события, то произойдёт всё то же самое: общее снижение потребления и проблемы приведут к эскапизму, замедление производства приведёт к общности просматриваемого и прослушиваемого, потому что контента просто станет меньше, а ностальгия по новым временам снова начнёт захватывать массы — теперь уже, возможно, не «Друзьями» и «Офисом», а наиболее популярными дорамами доковидного периода. Поп-культура выживет, почерпнёт для себя новые идеи и темы, но всё же хотелось бы увидеть тот же результат без мирового ужаса в виде рецессий.
