Первое признание
О «болтливой девице, которая курит как паровоз, пьёт как извозчик, и одевается как её мать» мир узнал ещё 30 лет назад. История Бриджит Джонс началась с газетной колонки в The Independent, вышедшей из-под руки журналистки и писательницы Хелен Филдинг в середине 1990-х. Прессу тогда заботила новая Лейбористская партия и конфликт в Чечне, так что вести на страницах крупной газеты дневник считающей калории и борющейся с алкоголизмом англичанки было бы глупостью… или бравадой. Во всяком случае, так считала сама Филдинг. Но читателям откровенность Бриджит пришлась по душе: многие узнали в ней себя, а кто-то не прочь был и познакомиться. Поклонники завалили редакцию письмами, Филдинг задумала рассекретиться и расширить колонку до романа.
В 1996 «Дневник Бриджит Джонс» уже сметали с книжных прилавков, а через пару лет он стал «книгой года» в Великобритании. Так появился феномен «чиклит» (chick lit, буквально «литература для цыпочек»), женской прозы, где от первого лица, незатейливо и с юмором повествуется о личной жизни незамужних горожанок. Филдинг оказалась в одном ряду с Кэндес Бушнелл («Секс в большом городе»), Лорен Вайсбергер («Дьявол носит Prada») и Софи Кинселлой («Тайный мир шопоголика»), чьим героиням, может, и нелегко было обрести женское счастье, но безусловную любовь читателей, а потом и зрителей, — запросто.
Сейчас дневниковую прозу об ищущей себя в любви и карьере девушке положили бы на полку с автофикшеном. Но, хотя Филдинг и закладывала определенные личные черты в свою героиню, её образ — собирательный. Это портрет её подруг и коллег, тысяч англичанок и миллионов девушек по всему миру, которые имели вредные привычки, вечно оказывались в любовных перипетиях и страдали от «лишнего» веса. Быть такой — нормально, заверила нас британская писательница, и как минимум в этом мы не одиноки.
Новая эра ромкомов
Экранизация бестселлера о Бриджит Джонс была обречена на успех. Кинодраматурги Эндрю Дэвис («Гордость и предубеждение», 1995) и Ричард Кёртис («Ноттинг Хилл», 1999), из-под пера которых вышли десятки важнейших для британской культуры работ; продюсер Тим Беван, не начинавший съёмок без идеального сценария; взрывной мужской каст (что примечательно, от Колина Фёрта, на тот момент звезды сериала «Гордость и предубеждение», была без ума книжная героиня) и тогда ещё относительно малоизвестная Рене Зеллвегер, сначала возмутившая поклонников своим небританским происхождением, а потом провозгласившая на экране новую сексуальность, — всё сложилось для фильма наилучшим образом.
Жанр ромкома, каким мы знали его до 2000-х, стал вырождаться. Но экранной «Бриджит Джонс» удалось совместить форму комедии положений со сказочно мелодраматичным наполнением. Ревизионистским духом в итоге пропиталась вся франшиза: прогрессивная для своего времени героиня стала глотком свежего воздуха после героинового шика и глянцевого однообразия 1990-х. Но обретение женскими персонажами наконец настоящей субъектности не означает, что «сильным и независимым» не хочется своего мистера Дарси. По схожей рецептуре жанр работал всё следующее десятилетие.
Бриджит повзрослела, и мы вместе с ней
Если первый фильм можно свести к любовным метаниям Бриджит между «идеальным» Марком Дарси (Колин Фёрт) и «страстным подонком» Дэниэлом Кливером (Хью Грант), то продолжения находили новые грани классического любовного треугольника. И обновляли жанр ромкома, всегда нуждающийся в ревизии.
Сиквел 2004 года обернулся развесёлой эксцентричной комедией с элементами пародии (вступительная сцена отсылала к фильмам про Бонда, а одна из сюжетных линий — к сериалу «Бангкок Хилтон»). Его несерьёзность подкупала: чего только стоил уморительный сюжетный твист, когда предполагаемая любовница Дарси признаётся в чувствах самой Бриджит. Триквел, вышедший в 2016, был уже не эксцентричной, а совершенно фарсовой и довольно злой комедией. Много острот разной степени колкости досталось следующему поколению, зумерам и фемактивисткам. Менеджеры-миллениалы чуть не гробят телеканал, на котором работает Бриджит, а марш за права женщин («Да какие права нам ещё нужны?», — восклицает героиня) мешает ей добраться до роддома.
А вот завершение истории вышло куда драматичнее. В новом фильме с припиской «Без ума от мальчишки» Бриджит Джонс — вдова миссис Дарси, одна воспитывающая двоих детей и оплакивающая погибшего четыре года назад мистера Дарси. В 2016 Хелен Филдинг, работавшая над сценариями всей саги, потеряла мужа: рефлексия на тему смерти близких стала фундаментом четвёртого фильма. Выступивший режиссёром Майкл Моррис («Ради Лесли», «Лучше звоните Солу», «13 причин почему») привносит в фильм серьёзность и нежность. Кажется, что два часа мы проведём с драмой о проживании утраты и горечи старения: появляющаяся здесь и совершенно несвойственная этой серии фильмов «живая» камера будто заглядывает в душу героини, замедляется в трогательном слоумо и уходит в выразительный расфокус под минорные гаммы.
Но на самом деле жанровый баланс здесь выдержан идеально. Бриджит всё так же попадает в передряги, влюбляется не в самых надёжных мужчин и учится жить в дивном новом мире, где поколения помладше читают книги о психологии воспитания детей, заводят романы в Тиндере и спрашивают прежде, чем поцеловать. Едкая ирония сменяется добродушным юмором, издёвка — эмпатией. Как порой и происходит с возрастом, начинаешь примиряться с причудами окружающих. Поэтому воскресающий в этой части герой Хью Гранта хоть и остался не ведающим границ дамским обольстителем, теперь ещё и старый добрый друг, крёстный отец и нянька, на которого можно положиться.
Проверка временем
С тех пор, как вышла «Бриджит Джонс 3» (2016), а Филдинг выпустила уже четвёртую (предваряющую события третьей) книгу, общественность стала высказывать сомнения об актуальности сюжетов и разумности продолжения. Американская пресса не раз обвиняла создателей то в мизогинии, то в скрытой гомофобии, то в токсичности персонажей.
Пожалуй, поворчать поводов предостаточно. Пересматривая фильмы с позиции современного человека, недоумеваешь: почему героиня называет себя «жирной» и строит свою идентичность вокруг мужского одобрения. Но куда больше вопросов к другим героям: к харассившему Бриджит прямо на работе Дэниэлу Кливеру, к не очень-то внимательным друзьям девушки или даже к «идеальному» Марку Дарси. Он едва ли воспринимает желания Бриджит всерьёз, сваливает при первых же трудностях, а вроде бы примиряющая фраза «ты нравишься мне такой, какая ты есть» должна была остаться в XIX веке, когда остиновский мистер Дарси не мог усмирить свою гордость и разговарить с Элизабет Беннет на равных, без снисходительно-уничижительного тона.
Сиквелам и вовсе достаётся за несоответствие эпохе движения #MeToo, post-Roe (времени, когда в некоторых штатах вступил закон о запрете абортов) и бодипозитива. У женщин и правда есть проблемы посерьёзнее, чем «лишние» калории или неудачи на любовном фронте. Когда мир борется с навязываемыми десятилетями стандартами красоты, поведения и сексуальности, он ждёт, что массовая культура ему в этом поможет.
Но обвинять серию фильмов и книг в недостаточной политкорректности едва ли справедливо. Именно Бриджит Джонс манифестировала однажды в массовой культуре важность принятия себя: идеальной неидеальной, со складками на животе, растрёпанным пучком и неуклюжей походкой. «Умение смеяться над собой — и есть знак силы», — возразила Хелен Филдинг критикам, ругающим произведения за «антифеминистические ценности». В конце концов, разве это и не есть субъектность — отделять личный опыт от общественного, иметь право не нравиться себе и желать сбросить вес, когда все вокруг кричат о том, что женские диеты — плод патриархального мышления. В изменчивом мире, где каждое новое десятилетие диктует свои идеологемы, Бриджит Джонс остаётся собой. Не изменяет себе и её создательница: Филдинг не гонится за актуальными идеологическими веяниями и не «отменяет» свою же работу, в отличие от того же Ричарда Кёртиса, извиняющегося за «Реальную любовь» и некоторые шутки в первой «Бриджит Джонс».
