Герой этого интервью не планировал переезжать в Казахстан и еще недавно строил успешную карьеру в российском танцтеатре. Начав всё с нуля, Тимур Загидуллин поставил во Дворце Республики свой первый современный балет и готовит к премьере новый пластический спектакль по мотивам рассказа Хемингуэя. В новом проекте Teatro89 он совмещает роли хореографа, танцора со-режиссёра и sound-дизайнера.
Автор фото: Дмитрий Поваляев
Тимур, расскажи, как вы попали в танцевальную индустрию?
Я родился в Уфе, столице республики Башкортостан. Каждое десятилетие мой город «поставляет» СНГ классных музыкантов. Когда-то это был джаз, потом группа ДДТ и Земфира, а сейчас новый русский рэп – Моргенштерн, Face и все такое. При этом в Уфе много прекрасных танцоров балета. Здесь родился Рудольф Нуриев и в хореографическом училище его имени начался мой профессиональный путь. Правда, в танцтеатр я попал случайно, потому что изначально увлекался музыкой, играя на гитаре и аккордеоне.
Ещё в детстве на бальные танцы меня привела мама, просто чтобы развивалась координация. Что до меня, я хотел отучиться на музыканта, нужно было только подтянуть нотную грамоту. По совету мамы я все же сдал экзамены в хореографическое училище и прошёл.
К 14 годам понял, что надо двигаться дальше и уехал на учебу в Пермь. Там мне повезло попасть к сильному педагогу. По соседству с училищем находился театр оперы и балета, худруком которого на тот момент работал Теодор Курентзис. Именно там я впервые ощутил мурашки по коже от оперы и познакомился с современным балетом. В отличие от классического он может показаться бессюжетным, и повествование во многом держится на энергетике, нежели на нарративе. Передавая нужное настроение на сцене, можно оставаться самим собой. Это меня и зацепило, как и звук. Я увидел что балет может быть и под электронную музыку.
Что было после училища?
В первую очередь нужно было решить вопрос с армией. В России есть такое понятие, как альтернативная служба. Пройти её можно, работая в государственном театре, и такой вариант подвернулся в Самаре. За 4 года я перетанцевал там весь классический репертуар и деми- характерный, стал солистом и в какой-то момент упёрся в свой личный «потолок». В театре у меня было определённое ампула и я понимал, что скорее всего останусь в нём, если не буду смотреть по сторонам. Меня привлекали контемпорари и современный балет, потому что они раскрывали рамки классического танца и предлагали много нового. В таком стиле как раз работал театр «Балет Москва». Попасть туда достаточно сложно, но все же я попытался, и после первого просмотра меня позвали на второй к директору цюрихского балета. Он давал ту самую танцевальную технику Форсайта, поразившую меня в Перми. В итоге меня взяли, и я уехал в Москву.
Какого было работать в столице?
Первое время было тяжело, всё-таки жизнь в столице предполагает другой ритм. В Академическом театре я привык много работать, так как артист балета в стационарных театрах работает ещё и в операх, а тут график был не настолько плотным, и у меня неожиданно появилось много свободного времени, от которого я отвык. Новое направление меня в какой-то степени обнулило: если в классическом балете я был достаточно хорош, то в современном танце пока ничего из себя не представлял. Внутренняя перестройка заняла у меня полгода.
В новом театре я увидел людей, которые могут танцевать 24 часа на семь, создавать хореографию и творить со своим телом всё, что угодно. Обычные артисты балета не могут в основном себе этого позволить по ряду причин. Система образования, которая не предусматривает импровизации, репертуар, спектакли в котором, как правило имеют хореографию поставленную давно. Артисты балета в большинстве театров постсоветского пространства это очень хорошо подготовленные солдаты, готовые исполнять, но меньше креативить. И мне повезло, что в театре «Балет Москва» ставились всегда новые спектакли с актуальными хореографами, где в процессе спектакль рождался с тобой и при тебе, и ты мог повлиять на его создание.
Набравшись опыта, я пошёл дальше – в театральную компанию Дианы Вишневой «Контекст». У нас был интересный спектакль, над которым работали сразу восемь известных хореографов. На кастинге из 60 человек, выбрали только 9, включая меня, хотя я пришёл туда в свободный день просто потанцевать. Участие в такой постановке стало для меня хорошей школой. Работа в «Контексте» была в основном проектная, и мне нравился такой формат.
В какой момент вы приняли решение уехать?
С весны 2022 года у нас в стране постепенно накалялась политическая обстановка, и осенью я решил уехать.
Как складывались ваши первые месяцы жизни в Казахстане?
От коллеги по «Контексту» я узнал, что в Казахстане есть театр современного танца «Samruk». Написал туда, и вскоре мне предложили поработать. Достаточно быстро я понял, что театральная среда в Казахстане и России сильно отличается, хоть в культурном и ментальном плане мы очень похожи. В первую очередь – уровнем развития индустрии и количеством театров, а также меценатов, готовых их поддерживать. Работая в частной театральной компании, я получал достойную ежемесячную зарплату, не считая различных бонусов.
C коллективом Samruk я поставил свой первый спектакль на органную музыку Баха «ContraPunkt». Еще в Москве я начал писать музыкальное сопровождение для постановок и этот опыт пригодился мне в создании саунд дизайна для спектакля. Он начинался с записанных ответов танцоров на вопрос, что для них музыка. В спектакле не было какого-то линейного сюжета, но каждая часть произведения навеивала какие-то ассоциации. Например, одна сцена отсылала к давке в алматинском автобусе №123.
После спектакля я решил сделать открытый микрофон прям там же в зале Дворца Республики. Руководитель мне говорил, что никто не останется, но в итоге люди задавали вопросы, делились впечатлениями. Потом мы показали спектакль на съезде хореографов Казахстана, и, на этом всё. Собственно, из-за отсутствия репертуарной сетки я и решил покинуть театр.
Поделитесь опытом, какого это быть фрилансером-танцовщиком в Казахстане?
В сфере искусства люди получают здесь меньше и, соответственно, им приходится искать подработки. В какой-то момент я перестал сравнивать и перестроился под новые условия, другие деньги и ритм жизни. При этом я очень благодарен всем казахстанцам, кто мне помогал и до сих пор помогает. Самое главное богатство Казахстана – это прекрасные добрые люди, которые здесь живут. Я платил добром, и мне отвечали тем же, и это самая ценная валюта, если можно так выразиться. Самый ценный обмен.
Я всю жизнь работал в театре и мне это нравилось. До этого отъезда из России, я также преподавал в хореографическом училище и ставил номера с детьми. Зарабатывать тем же в Казахстане достаточно сложно, но я продолжаю вести классы по контемпорари. Как и многие, подрабатывал выступлениями на мероприятиях, и, к счастью, в моей жизни появился Франк Вальдес. Он написал, что хочет делать свой театр Teatro89, и приглашает меня как хореографа на проект «Последний рыбак».
Почему вы решили участвовать в проекте «Последний рыбак»?
Поработать с чьей-то идеей и нарративом мне было очень интересно. В основу спектакля лег рассказ Хемингуэя «Старик и Море» и встреча Франка с пожилым кубинским рыбаком, лично знавшим писателя. Местные жители даже говорят, что возможно это был тот самый мальчик, который помогал Мигелю из книги.
Франк поделился со мной своими пожеланиями и референсами, одним из которых был современный мультфильм. В нём рыбак плавает вместе с рыбой, пока её ловит. В книге такого нет, но зато этот образ подошёл для спектакля. Эта борьба имеет ритуальное значение и в какой-то момент даже метафизический смысл. Некоторые народы вообще просят прощение у убитых животных или срубленных деревьев, и в этом что-то есть. Также в подобных действиях чётко прослеживается элемент повторения, даже когда рыбак забрасывает удочку. Мне как раз очень нравится зацикливать движения, имитируя ими паттерны и рутину, и развивать их по нарастающей.
Спектакль, над которым вы работаете, вырос из одноимённого перформанса, показанного на открытии театра. За счёт чего вы расширили его до полноценной постановки?
Изначально планировался драматический спектакль, но потом стало понятно, что это пластическая история. В августе мы все как участники ещё друг к другу присматривались. Нужно было понять, как собрать ребят из разных мест на 2,5 часа, и с этим работать. Также от меня требовалось познакомить их с новой танцевальной техникой и в какой-то степени расширить мышление. Еще нужно было решить вопрос с музыкой. Обычно её создают с нуля, чтобы избежать проблем с авторским правом, и я решил написать аудио сопровождение к спектаклю сам.
Мне хотелось использовать пианино и скрипку, а рыбака изобразить с помощью звука скрежета гитарных струн. Главный женский персонаж вообще танцевала под свой записанный вокал, имитирующий язык рыб. В новом спектакле мы пошли тем же путем, и записали голоса всех героинь с разными вокальными эффектами, включая элемент горлового пения. Я рассчитываю, что в итоге у нас получится совершенно другой мир.
Что касается формата, даже в августе у меня не было ощущения, что мы ставим перформанс. Уже тогда это был короткий спектакль на 25 минут. В современной хореографии спектакли могут ставить и на 15, и на 30-40 минут. Это абсолютно нормально. Просто раньше композиторы писали музыку, рассчитанную под формат трех-актовых балетов. Но даже в классических спектаклях и операх есть действия ради действий, а не какого-то смысла. Поэтому я не люблю неоправданно длинные постановки.
Эпоха давно поменялась, и даже в кино мы сейчас нередко смотрим истории, сфокусированные на каком-то одном персонаже, а не чем-то глобальном и необъятном. Тоже самое пришло в театр. Помню, смотрел один спектакль, все сцены в котором обыгрывали разные формы смеха, он то ускорялся, то растягивался, а вместе с ним и хореография танцоров.
В нашем случае нам было куда расширяться. В постановке есть несколько персонажей – рыбаков, и у каждого будет своя тема, в которой они смогут раскрыться. Также мы решили побольше поработать с реквизитом, добавив в сцены какое-то подобие дерева, обозначающее лодку. Живая игра на инструментах тоже будет, к кахону на котором у нас играет Илья Калинин добавилась гитара с совершенно не классическим строем и звучанием. На ней у нас играет Михаил Черезов из группы «Конус Маха». Его супруга и певица группы Лиза Жирадкова исполняет у нас партию «Голоса Океана».
Получается, что именно в Казахстане вы делаете много нового в профессиональном и творческом плане?
Да, это интересный момент, что много новых вещей я сделал именно здесь. За такие возможности я буду очень благодарен всю жизнь. Думаю, есть определённые вещи, которые должны случиться, и как бы судьба не повернула, нужные люди приходят в нашу жизнь. В Казахстане я как раз понял, что не смотря ни на какие трудности, смысл моей жизни в творчестве, будь то создание спектаклей, хореографии или музыки. Считаю, у меня это неплохо получается и хочется развиваться в этом направлении дальше.
У меня никогда не было цели разбогатеть. Иногда желание заработать даже мешает прийти к какому-то благополучию, в том числе финансовому. Хотя именно здесь я впервые задумался о финансах, когда ощутил их нехватку. Какое-то время приходилось сильно экономить. Предложения поработать в шоу-балетах тоже поступали, но мне это не очень откликалось. Там нужно развлекать, а не думать о том, как это сделать оригинальнее.
Есть ли сейчас в вашей жизни какая-то творческая цель, которую вы хотели бы достичь?
Какой-то большой цели у меня сейчас нет, она скорее на стадии формирования, но я чувствую, что у меня появляется желание где-то осесть. Раньше, как только я начинал где-то пускать корни, то постоянно срывался и снова куда-то ехал.
Видимо, есть какая-то мечта определённая – найти себе то место, где я остановлюсь и смогу работать над важными для меня вещами. Ну и, конечно, чтобы рядом со мной был любимый человек, который хотел бы со мной этот путь разделить.
Ещё было бы интересно поработать с оперными артистами и, возможно, хором в рамках пластического спектакля, соединив звук с движением. Взяв за основу какое-то классическое произведение, я бы предложил его современную интерпретацию. Сейчас театр в принципе стремится к истокам, потому что изначально актеры были и танцорами, и певцами, и деклараторами. Потом они постепенно разделились по направлениям, но, как мы знаем, история циклична.
