Выставка «Дом, которого нет» Евгении Грекиной посвящена размышлениям о памяти: её устойчивости через предметы и её неуловимости через ассоциации. Память — тема, к которой довольно часто обращаются современные художники, они рассматривают эту способность в различных контекстах, начиная с сугубо личных историй, заканчивая событиями и явлениями коллективной памяти.
«Дом, которого нет» — личная история. Представленные предметы интерьера из дома бабушки художницы перенесли атмосферу быта в выставочное пространство. К слову, таких предметов немного, но их расположение держит зрителя в настроении и внимании к деталям. Помимо объектов в экспозицию вошли живописные полотна различного формата и видео-арт, представляющий из себя нарезку с семейных встреч. Помехи, фрагментарность и спутанная последовательность в видео-работе «Сон одной девочки» (2024) отчётливо иллюстрирует то, как в нашей памяти всплывают кусками воспоминания из детства. Если мы попытаемся воспроизвести в своей голове какое-то событие из прошлого, оно никогда не будет идеально хронологически достоверным. Даже если помнить каждый миг, мозг будет воспроизводить картинки в иной последовательности, погружая нас в калейдоскоп воспоминаний.
Сосредоточилась ли Евгения Грекина в своей живописи, как в видео-арте, на самых значимых моментах? Кажется, что нет. Это подтверждают многочисленные абстракции. Особое значение имеет их крайне маленький формат, который подчёркивает затуманенность и неполноту образов. Художница усиливает это впечатление с помощью локального несложного колорита, а крупные пастозные следы кисти визуально уменьшают живописную поверхность.
Необычного глянцевого и в то же время живописного эффекта художница добилась в работе «Тайные разговоры на черёмушном дереве» (2025). Здесь чёрный цвет служит не поглощающим память пространством, через которое усиленно пытается пробраться авторка, что можно заметить в большинстве других работ («Нераспознанное воспоминание», 2024; «Свет» и «Свет 2», обе 2025; «Внутренний архив» и «Внутренний архив 2», обе 2024 и др.), а спелой ягодной массой, сквозь которую просачивается густой насыщенный красный сок. В верхней части работа дополнена веточкой спелых ягод, сделанной из проволоки и камня, в чём также можно прочитать условность и, возможно, символизм образа, а не реалистичность.
Как и в «Тайных разговорах на черёмушном дереве», так и в других подобных абстракциях авторка с помощью названия наделяет полотно чувствами («Тёплая глиняная река с водорослями», 2025), ассоциациями («Прятки в саду», 2025) и даже запахами («Запах комода 2», 2025), не связанными с изобразительностью. Например, смысл работы «Всегда холодный пол» (2025) противоречит сильно тёплому тону живописи. И мы уже ярко представляем себе не уютный тёплый пол, а холодный, просто красновато-коричневого цвета. Название таких работ можно рассматривать как попытку архивации — способ удержания памятных моментов.
В экспозиции условно выделяются несколько блоков, два из которых имеют общую схему: крупное сюрреалистическое полотно, дополненное точечными абстрактными пятнами и объектами. Контраст между конкретностью и осязаемостью предметов и мазками памяти делает выставку такой очаровательной. Зритель балансирует в этом временном потоке, пытаясь дорисовать в своём воображении картинки, заполняя пространство между холстами. Факт в том, что это и остаётся только попыткой, даже для самой художницы. Вся выставка говорит нам об этом.
«Дом, которого нет» не столько о сохранении воспоминаний, а скорее представляет собой прощание с домом, вызывающее чувство ностальгической грусти, которое зритель хорошо ощущает. В итоге наиболее реальным кажутся не предметы интерьера, которые бережно хранит Грекина, а именно её примитивная абстракция. В памяти как художницы, так и зрителя остаются яркие цветовые пятна, изредка мерцающие в пространстве.
