О чём фильм
События «Девушек на балконе» разворачиваются в солнечном Марселе в разгар 46-градусной жары. Три подруги — Николь (Санда Кодряну), Руби (Сухейла Якуб) и Элиза (Ноэми Мерлан) — ужинают на балконе, одновременно флиртуя с красавчиком-соседом по имени Маньяни. Многозначительные взгляды, сообщения, вино — и вот девушки уже веселятся у него в квартире. Когда вечеринка подходит к концу, Маньяни предлагает Руби остаться на фотосессию. Николь и Элиза оставляют их наедине, даже не подозревая, что Руби вернётся под утро вся в крови.
Неуловимый жанр
Картина начинается с напряженной сцены в духе классического хоррора, которая постепенно переходит в комедию, а затем и в романтику. Эта игра с жанром и, соответственно, тоном, позволяет Мерлан удерживать внимание даже самой отвлеченной аудитории. Разнообразность образов скорее притягивает, чем отстраняет, а ретро-атмосфера и насыщенная цветокоррекция удачно подчеркивают сюрреалистичные элементы сюжета, делая их скорее фантастическими. Благодаря своей всеобъемлющей жанровости и динамичной тональности, фильм становится более доступным для широкой публики — особенно для тех, кто недолюбливает хорроры.
Феминистский посыл
Эта же доступность, однако, может обернуться упрощенностью идеологических убеждений. Более комплексные феминистские элементы «Девушек на балконе», увы, каннибализируются менее проработанными образами коммерционализированного феминизма. К примеру, все персонажи-женщины, вне зависимости от уровня важности в повествовании, используются в поддержании концепта женской солидарности. Такой чрезмерно прямолинейный подход не особо терпит многоаспектности женских идентичностей и их взаимоотношений. Мужчины же выставляются по большей мере как потусторонняя, мистически-злобная сила, объединяющая насильников, преследователей и агрессоров. Оба этих фактора неизбежно поддерживают гендерную стереотипизацию жертв и агрессоров. Такого рода клиширование, в свою очередь, плохо вяжется с основным и явным стремлением фильма вернуть жертвам сексуального насилия отобранную агентность через раскрытие темы женской монструозности — дать им возможность отомстить, убив своих обидчиков. В конечном счете банальные образы только укрепляют установку женщин — уязвимых жертв и мужчин — устрашающих преступников.
Летняя химия между героинями
Центральность главных героинь в повествовании позволяет картине сохранить свой особый шарм. Зрителей привлекают не столько отдельные характеристики Николь, Руби и Элизы, сколько яркая динамика их трио; химия между ними затмевает почти все недостатки сюжета. Все кризисные и комедийные моменты построены именно на их взаимодействии, причем общая динамика собирается из целого комплекса дополняющих друг друга деталей — от повсеместной тактильности в игре актрис до контрастности их персонажей. Телесность фильма передаётся не только через обнажённость женских тел, но и через постоянный физический и вербальный контакт героинь. Например, в начале фильма Николь подавляет паническую атаку Элизы прямиком ложась на нее всем телом, просто и эффективно позволяя зрителям понять близость девушек на физиологическом уровне. При этом фразы героинь тоже постоянно накладываются друг на друга, создавая эффект реалистичного, несколько хаотичного диалога.
Несмотря на постоянное объединение или наслоение образов и речи, резкий контраст в характерах девушек не позволяет им слиться в единого персонажа — они имеют чётко различимые философии, цели и нравственные принципы. Романтизм Николь не всегда сочетается с сексуальной раскрепощённостью Руби, и в то же время их общие беззаботные взгляды на любовь не совпадают с взглядами Элизы, чей расторгнутый брак переживает очередной кризис. Этот контраст проявляется и в разнообразии визуального языка, позволяющем героиням развиваться в контексте друг друга. Последствия изнасилования Элизы её мужем и внезапное экстрасенсорное пробуждение Николь подаются через множество классических «голландских углов», в то время как перспектива Руби получает более современное воплощение в виде скринлайф (screenlife) визуализации, идеально дополняя её вебкам-деятельность. Конечно, зрителю стоит быть готовым к неловким сценам, но приятно видеть, как самопровозглашенный хоррор с такой осознанностью и теплом относится к созданию действительно занимательных героинь и развитию их динамики.
Несмотря на все недостатки, фильм остается динамичным зрелищем с мозаичной тональностью и неожиданным налетом винтажности. Тщательно проработанные детали визуального и повествовательного языка, в том числе в раскрытии главных героинь, позволяет зрителям закрыть глаза на некоторые недочеты сюжета. «Девушки на балконе» не является классическим хоррором или феминистским манифестом жертв насилия, но он явно создан по зову сердца.
