«Летние войны»: семейные ценности против ИИ

Сюжет

Кэндзи — обычный робкий старшеклассник, чей главный талант — математика. В свободное от учёбы время он подрабатывает программистом для обслуживания интернет-экосистемы OZ, совмещающей в себе качества соцсети, онлайн-госуслуг и мультиплатформенного файтинга. Парень так бы и сидел за экраном монитора всё лето, если бы Нацуки, учащаяся на год старше, не позвала его на 90-летие своей бабушки.

Лишь по приезде Кэндзи узнаёт, что Нацуки позвала его в качестве фальшивого будущего жениха, чтобы порадовать бабушку и многочисленную семью. Всё шло своим чередом, пока ему не пришло загадочное письмо с шифром. Решением этой задачи оказывается ключ полного доступа к OZ, которую стремится захватить искусственный интеллект. И теперь ему и всей семье Дзинноути придётся противостоять технологии, вышедшей из под контроля.

Что такое семья

В своём первом фильме, снятом по оригинальному сценарию, Мамору Хосода вдохновлялся собственной жизнью и переживаниями. Идея пришла ему в голову после знакомства с семьёй жены: из живых родственников у режиссёра была только мать, в то время как у его жены была целая толпа дружных между собой родственников, с радостью принявших Хосоду в семью. Поэтому большая часть фильма происходит в Уэде — родном городе его жены. А вот образ Сакаэ — главы семейства и бабушки главной героини — он списал со своих матери и бабушки.

Новообретённая семья Хосоды стала прообразом для семьи Дзинноути: громкого и разношёрстного клана номинальных неудачников, издревле единого в желании защитить свой маленький мир не только от искусственного интеллекта, но и от более насущной угрозы — расстояния и времени. По сюжету он существует с XVI века и за это время успел пустить корни по всей Японии. Такое единение не может не подкупать: неважно, преступник ты, полицейский или даже сотрудник американской военной базы, обеденный стол семьи примет тебя любым.

Хосода рисует семейный портрет традиционной Японии: женщины — сплошь домохозяйки, а мужчины работают в типичных для местных профессиях, вроде врачей, полицейских, пожарных, военных, работников администрации или в магазине электроники. Дети же представляют новую прослойку японского общества: отаку-затворников и программистов. Среди этого многообразия образов находится место Вабисукэ — внебрачному сыну мужа Сакаэ, которого та приняла в семью и вырастила. Отношение к внебрачным детям в Японии в те годы было табуированным, поэтому Вабисукэ — показательный пример, что общие узы ломают даже барьеры социального табу и личной боли.

Традиции против технологий

Если начало истории Хосода позаимствовал из реальной жизни, то борьбу с искусственным интеллектом Love Machine он списал из своего же дебютного 40-минутного фильма — «Приключения Дигимонов: Дети играют в войну». При этом, придумывая экосистему OZ, режиссёр вдохновлялся mixi — реальной японской соцсетью, которая совмещала в себе функции блог-платформы и мессенджера. Объединив её с концепцией электронного правительства и файтингами, он предвосхитил появление super-app, вроде WeChat, Kaspi, Aitu, VK и так далее. Более того, взлом японских госслужб через OZ напоминает недавнюю хакерскую атаку, оставившую Испанию, Португалию, Андорру и соседние районы Франции без электричества. 

Вымысел, который режиссёр рисовал как предостережение ещё 16 лет назад, стал досадной реальностью сегодня. Тогда ответом Хосоды на кибертерроризм Love Machine выступает семья, а последняя битва и вовсе решена в виде традиционной японской карточной игры «кои-кои». При этом режиссёр делает акцент на традициях без морализаторства: в его видении семья — это ядро традиций, но и традиции — та самая скрепа, объединяющая многочисленных родственников. На это намекает и постоянное подчёркивание происхождения клана: дом в виде средневекового японского замка, самурайские доспехи в гостиной, пруд с карпами во дворе, дарение юкаты — летнего кимоно.

При таких вводных можно ошибочно подумать, что Хосода решил рассказать об опасности интернета и призвать японцев к возвращению к своим корням. Но это верно лишь отчасти, ведь семью Дзинноути не миновал прогресс: на крыше замка видны спутниковые тарелки, а все родственники общаются в OZ. Более того, Дзинноути не смогли бы бороться с Love Machine без применения высоких технологий. Чтобы иной раз подчеркнуть равнозначность обеих сторон, автор называет искусственный интеллект словом «Love», чей перевод на японский созвучен со словом 来い («кои»), которое кричат в «кои-кои»: слова 来い («продолжай») и 恋 («любовь») произносятся одинаково. Возможно режиссёр подсказывает, что в основе обеих сторон конфликта лежит любовь.

Скрытая обида

Проблема «Летних войн» в дополнительных подтекстах, которые Хосода встраивает в повествование. Один из таких — американская угроза, которая, в отличие от технологического прогресса, выражена в резко отрицательной форме. Тот же Вабисукэ активно противопоставляется японским членам семьи: он без спросу продал имущество бабушки ради переезда в Штаты и теперь ходит с iPhone, в то время как все остальные — с японскими телефонами-раскладушками. Этим режиссёр подчёркивает потерю национальной самоидентичности у персонажа и делает из его арки искупления возвращение не просто в родной дом, а обращение к собственным корням.

То же касается и искусственного интеллекта, который начал угрожать Японии ядерной катастрофой. По сюжету именно из-за американцев Love Machine выходит из-под контроля и угрожает взорвать атомную электростанцию. Здесь напрашивается аналогия с американской атомной бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки в 1945 году, травма от которой преследует японцев уже 80 лет. И чтобы ещё сильнее подчеркнуть, что угроза в фильме имеет американскую природу, Хосода рисует изначальный аватар искусственного интеллекта в виде злой мыши с большими круглыми ушами, явно отсылая к Микки Маусу.

Сегодня такой акцент на Штатах выглядит хоть и актуальным, учитывая политику Трампа, и обоснованным, вспоминая атомную бомбардировку и соглашение «Плаза», похоронившее экономическое развитие Японии, тем не менее вызывает отторжение своей однозначностью. Во-первых, это выглядит поверхностно на фоне более проработанных и многозначных ведущих конфликтов. Во-вторых, американская угроза просто избыточна и неуместна, так как не добавляет истории глубины, но вместо этого обнажает историческую обиду автора и транслирует её на весь мир.

2D и 3D-анимация

Получив больше времени на производство и более расширенный состав аниматоров, Хосода сумел ещё сильнее улучшить свои лучшие качества: анимацию движений, визуальную комедию и постановку. В отличие от «Девочки, покорившей время», в «Летнем времени» больше экшна и в целом более ускоренный темп повествования, что положительно сказывается на восприятии сегодняшнего зрителя: быстрая смена кадров, яркие краски в виртуальной реальности, актуальные темы заставляют забыть , что фильм вышел 16 лет назад.

При этом у режиссёра получается то, что не могут освоить даже современные японские аниматоры — компьютерную графику. Основная проблема интеграции 3D-анимации в аниме — сложность её сочетания с рисованной анимацией: мешает разность в количестве кадров, характере движений и поведении теней, которые безуспешно пытаются компенсировать сел-шейдингом. Однако у Хосоды получилось объединить технологические и традиционные решения в анимации.

В создании мира OZ он опирался на художественный стиль Такаси Мураками — современного японского художника, с которым режиссёр работал над рекламным роликом для Loui Vuitton. Чтобы выразить 3D-анимацию в стиле «суперплоскости», Хосода привлёк студию Digital Frontier, чьей компьютерной графикой искренне восхищался. Вместе они решили сделать дизайн OZ лаконичным, а цветовую палитру — яркой и плоской, что помогло убедительно стереть грань между обоими методами анимации и сделать виртуальный мир нарочито игрушечным и иррреальным.

Итог

«Летние войны» — это самый масштабный по замыслу фильм Мамору Хосоды, который тонко прочувствовал изменения в обществе и мире, но не сумел миновать спорных авторских мыслей. При этом технически это идеальное аниме: невероятно проработанный арт-дирекшн, дизайн, анимация и компьютерная графика, создающие убедительную современную сказку. Самое главное — это фильм о ценности семьи и традиций, не исключающий прогресс и технологии. 

Благодаря этому симбиозу здорового консерватизма и самоосознанного технооптимизма, «Летние войны» и завоевали любовь зрителей. Картина вышла на фоне мирового экономического кризиса 2008 года и двадцатилетия японского экономического застоя. Но вместо упадничества или эскапизма Хосода предлагает хоть и спорное, но всё же решение: обратиться к своим корням, стать одной большой семьёй, породниться с прогрессом и принять вызовы, которые бросает нам суровая реальность. И если в 2009 году этот консервативный взгляд на мир мог вдохновлять, то сегодня он скорее удручает.